Собственно, по итогам приезда на фестиваль Башмета в Ярославль уже даже и не понять, отчего этот камерный оркестр столь малоизвестен, а его записи — явно на периферии внимания музыкальной общественности. В Россию они привезли «Маленькую ночную серенаду» Моцарта, Сюиту для струнного оркестра Леоша Яначека и Серенаду для струнного оркестра ми мажор Антонина Дворжака.

И если к исполнению Моцарта могли быть претензии — оркестр без дирижера настолько загнал темп, будто спешил на поезд, - то чешские классики Яначек и Дворжак прозвучали едва ли не эталонно. Музыканты продемонстрировали отменную выучку и взаимодействие, сдержанную нюансировку и лощеный до блеска чешский академизм. Особенно хорош был именной Дворжак — Серенада ми мажор исполнена несердитым сиянием, самосозерцанием и работой мысли одновременно. Это было настолько по-чешски, что вызывало глубокое уважение.

На встрече со зрителями после концерта музыканты объяснили, что с волнением относятся к исполнению всех чешских композиторов за рубежом, потому что ощущают, насколько от них ждут именно такой музыки. Это такой вызов, которому мы всегда стремимся соответствовать, - добавили музыканты.

Публика встретила такое исполнение горячими аплодисментами, так что на бис камерный оркестр Антонина Дворжака решил сыграть еще и Грига, - фрагмент сюиты «Из времен Хольберга». Забавно, что и Моцарта, и Грига только вчера играли тут на фестивале «Солисты Москвы» под управлением Юрия Башмета, так что желающие могли сравнить.

Вадим ПОНОМАРЕВ

В рамках всех фестивалей Башмета в России включены мастер-классы для местных и особенно юных музыкантов. Башмет не жалеет сил, чтобы приехали лучшие из лучших педагогов в Европе. И особенной традицией стали «профессорские» концерты, когда педагоги, большинство из которых активно практикующие музыканты ведущих оркестров мира, - собираются в одном концерте. Обыкновенно это едва ли не лучший концерт фестиваля, стоящий заведомо особняком. Публика понимает такие нюансы редко, и именно поэтому стало приятным откровением, что на очередной «профессорский» концерт в Ярославле пришло столь много зрителей, что не осталось мест в зале от слова «совсем».

Духовые — отдельная болезненная тема для российского музыкального образования, поэтому Башмет именно духовиков холит и лелеет. Он понимает, как важно юным кларнетистам и трубачам видеть и слышать советы самых лучших педагогов. Кто же присоединился к «Солистам Москвы»? Приехали финский кларнетист Харри Маки (профессор Академии Сибелиуса в Хельсинки, арт-директор духового фестиваля «Крассел»), фаготист Карло Коломбо (профессор консерваторий Лиона и Лозанны, солист оркестра Лионской оперы), российские флейтист Владимир Парунцев (основатель барочного ансамбля Pfeyffer) и трубач Леонид Гурьев (преподаватель московской консерватории). К ним присоединились знаменитый итальянский флейтист Массимо Мерчелли и солисты ансамбля «Солисты Москвы» скрипач Михаил Ашуров и гобоист Эрик Чалабаев (лауреаты международных конкурсов).

Состав впечатляющий. Но и сет-лист впечатляет не меньше! Второй «Бранденбургский» концерт Баха, первый концерт Моцарта для флейты с оркестром, симфония Гайдна си-бемоль мажор, концертино Штрауса для кларнета и фагота с оркестром. А на десерт — чудная «Деревенская» симфония Моцарта (она же - «Секстет деревенских музыкантов»).

«Профессорские» концерты стали традицией для фестивалей Башмета. Чем они отличаются от остальных, так это прежде всего академичностью. Профессоры не любят играть экспериментальные интерпретации, они всегда максимально близки к авторскому тексту и любым примечаниям авторов на полях. Они всегда по-хорошему консервативны. Собственно, уже «Бранденбургский» концерт доказал это с ходу: Чалабаев, Парунцев и Гурьев дули столь эталонно раритетно, что казалось, будто присутствуешь на концерте 50-х годов. Скрипач Ашуров вел партию настолько ровно, насколько надо было, чтобы ансамбль звучал аки единое целое.

Непедагог Массимо Мерчелли сыграл Концерт №1 Моцарта куда более своеобразно - «Солисты Москвы» только и ловили прихотливые длительности нот солиста, Моцарта тот переписывал на глазах, оставаясь в рамках академизма. Напряженный глаз дирижера Башмета то и дело скользил по первым скрипкам, беспокоясь за длительности.

Поздний Штраус в духе венцев XVII века — раздолье для строжайшего консерватизма. Что и продемонстрировали профессоры Маки и Коломбо в Дуэте-концертино для кларнета и фагота с оркестром. Это был подлинный мастер-класс по кларнету и фаготу. Филигранно выверенные длительности, благородный тембр, полетный звук. А маэстро Башмет продемонстрировал высочайшее владение балансировкой всех оркестровых групп.

Странно было бы в этой ситуации не показать «своих». А именно детей, играющих в любимом детище Юрия Абрамовича — Всероссийском юношеском оркестре. Вначале зрителей поразил необыкновенно живой юный гобоист Роман Александров в Адажио концерта итальянского классика Алессандро Марчелли — он играл совсем не по-детски.

Да и концертная симфония Гайдна с солирующими Зиновией Нестеренко (скрипка), Ильей Михайловым (виолончель), Варварой Петровой (гобой) и Ильей Быковым (фагот) звучала строго, размеренно и аккуратно.

Самая большая нагрузка упала на плечи «Солистов Москвы», не уходивших со сцены весь долгий концерт. Они с честью выдержали испытание, и показали рафинированный глубокий звук. Особенно ценно это с учетом огромного количества у них выездных концертов по Ярославской области параллельно с главными концертами в зале Собинова Ярославской филармонии.

А завершился «профессорский» концерт шуткой. Юрий Башмет даже произнес предваряющий спич — по поводу пьяных деревенских музыкантов, искусно спародированных Моцартом, он вспомнил старый случай с гневной рецензией одной американской критикессы на исполнение «Секстета деревенских музыкантов» и последовавшим затем судом и присуждением 800 долларов обиженному оркестру. Затем собственную историю с аналогичной историей в Москве. И даже во время исполнения не удержался от комментариев: «Сейчас будет каденция у первой скрипки, музыкант играет, ошибается и бросает все к чертовой матери». Обе валторновые партии исполнили австрийские музыканты Роберт Кис и Петер Харсани. На актерские мизансцены (которые так любят многие дирижеры в этой симфонии) ни сил, ни времени отрепетировать не осталось. Но блистательные музыканты сыграли все, что нужно, и без театра.

Вадим ПОНОМАРЕВ
Фото: РАДА

Он мог бы и не играть этот альтовый бенефис. В конце концов, позади — множество юбилейных концертов по всей стране, включая Москву, утомительные гастроли «Солистов Москвы». В 65 лет альтисту играть даже физически трудно — может подвести гибкость связок руки, скрипка или альт — не барабаны и даже не фортепиано. Но Башмет решился.

В концертном зале Ярославской филармонии имени Собинова это выглядело как вызов, как схватка. К тому же — со множеством премьер. «У нас каждый фестиваль — уникальный», - объяснил сам музыкант. И десять лет фестиваля — это не тот опыт, который можно взять и выбросить. Особенность ярославского фестиваля Башмета — обязательные выезды из Ярославля в райцентры, села, где музыканты такого уровня бывают только в телевизоре и еще на фестивале Башмета.

Начали с «визитной карточки» - того переложения кларнетового квинтета Брамса си минор, которое в версии для альта и струнного оркестра стало одним из главных аргументов Башмета в споре за то, может ли альт быть солирующим инструментом вообще. Теперь легко говорить, что победа за Башметом, и альт признан полноценным солирующим. 30 лет назад было далеко не так однозначно. Шедевр Брамса до сих пор вызывает отчаянное удивление — неужели кларнетовая партия может быть настолько же конгениально сыграна альтом? Доказывать уже нечего, и Башмет выглядел немного расслабленно. Но его легато, эти задумчивые элегичные штрихи, были по-прежнему вне конкуренции. Визитная так визитная.

Все остальное было скорее масштабным экспериментом в честь открытия фестиваля. Ярославская премьера Gloria ученика Александра Чайковского Кузьмы Бодрова вместе с филармонической хоровой капеллой «Ярославия» - смелый жест на переосмысление классического текста. Получилось несколько очень интересных моментов, особенно в сравнении с премьерой в Сочи. Важно упомянуть, что все авторы премьерных произведений приехали в Ярославль, и трепетно следили из зала за исполнением.

Игорь Райхельсон, ныне живущий в США, часто играется Башметом именно в контексте унии классики и джаза. Адажио для альта и струнных впервые было исполнено в Нью-Йорке в память об 11 сентября, тогда и потом Башмет играл это адажио максимально скорбно. Но в Ярославле вдруг объявились светлые нотки, это было совершенно иное исполнение — почти ироничное. Это придало такой неожиданный вес мыслям композитора, что отчаянно захотелось переслушать.

Главной изюминкой концерта открытия, конечно, стала премьера от Сергея Невского. На заказ от Башмета он написал «Пустошь» для альта, струнных, перкуссии и фортепиано. Это непродолжительный шумовой авангард, в который умело вклинены скупые пассажи солистов. Нет тоники. С одной стороны, это похоже почти на всех американских авангардистов, вместе взятых. С другой, буквально физически сквозь всхлипы арфы, альта, скрипки, виолончелей кристаллизуется понятие пустоты как места и как образа жизни. Метафорично и выразительно, хотя о самобытности говорить не приходится.

В финале «Солисты Москвы» должны были сыграть «Концерт на троих» Шнитке. Но Башмет предпочел сыграть только финал — Менуэт. Зато рассказал зажигательную историю про то, как Шнитке написал этот концерт для Ростроповича, Башмета и Кремера в 1994 году. «Третьим будешь?» - понятный только россиянам клич превратился в его изложении в метафорический ответ еврейского интеллигента: «Я хочу быть только первым!».

Кроме того, замгубернатора Ярославской области на сцене наградил Башмета медалью «За труды во благо земли Ярославской» первой степени. Юрий Абрамович умудрился тут же уронить медаль, зато рассказать жизнерадостную историю о том, как в одном французском городе его наградили подобной почетной медалью, к ней прилагался бесплатный проезд на общественном транспорте. Но мэр тихо шепнул ему на ушко, что общественного транспорта в этом городе нет.

Вадим ПОНОМАРЕВ

Свой диск «Вечерний гимн», выпущенный на фирме «Мелодия», и состоящий из раннего барокко английских композиторов XVI–XVII веков, Батагов презентовал в зале «Филармония-2» на Юго-Западе.

Штатный Steinway этого зала специально настраивал Евгений Артамонов, и он зазвучал на диво особенно: сухо, но без дребезжания, - ровный строй. Это было кстати, но от пианиста зависело не меньше. Рояль в свое время вытеснил клавесин в первую очередь из-за куда большего динамического диапазона, и очень важно не спекулировать на этом. Батагов именно что не спекулирует. Он играет музыку возрождения и барокко, вовсе не используя огромный динамический диапазон рояля, но — сохраняя интимность и при этом абсолютно современно, с четким пониманием того, что произошло в мировой музыке после.

Камертоном стали самые известные произведения, в альбоме они в самом конце трек-листа. А Батагов сыграл в обычной своей темноте зала ровно по трек-листу альбома «Вечерний гимн». Нежнейшее пёрселловское рондо из Abdelazer — как размышление (отчего-то вспомнился Михаил Плетнев), знаменитая мелодия-плач My Lady Careys Dompe неизвестного автора прозвучала не только как колокольный звон между чередующимися басовыми соль и ре, но и как вполне себе поп-баллада в духе Queen или Элтона Джона (почему нет?). Воспоминания наоборот.

Джон Доуленд широкой публике более известен по переложениям лютневых произведений в исполнении Стинга, но он куда более глубок. Грустно-мечтательный Доуленд представлен с Melancholy Galliard, а главное - The Right Honourable The Lord Viscount Lisle His Galliard. И это снова поп-баллады сегодняшнего дня, но бесконечной глубины и гармонической в первую очередь изощренности. Задумчивая мелодия сквозит по восходящим гармониям, скорбно сжимаясь в комки аккордов, и достигает физически ощутимой пронзительности.

Батагов словно рассказывает слушателю предысторию и послеисторию каждого произведения: отсюда появился Бриттен, а вот отсюда «Битлз» и Pink Floyd с Yes. При этом ценность каждого из 14 произведений раннего барокко словно сконцентрирована в геометрической прогрессии — так бывает на лекциях музыковедов, когда слушателям показывают фрагменты симфоний для иллюстрации обобщающего существенного тезиса.

Антон Батагов нигде не перешел грань снисходительности современного пианиста к клавесину или лютне. И тем более не ударился в грех имитации early music. Он был строг и педантичен в деталях. Кто знает, прибавит ли в поклонниках эта старая музыка, но просветительский посыл налицо, - такая великая музыка должна продолжать звучать в концертных залах.

Вадим ПОНОМАРЕВ
Фото: Ирина Полярная