Комического актерского таланта у оперных артистов немного, и полагаться в таких случаях можно только на режиссера и музыку. А много ли комедийных оперных режиссеров в стране?

Тем ценнее дерзкий опыт «Геликон-Оперы», совместившей «Служанку-госпожу» (1733) итальянского классика Перголези с современной классикой американской комической оперы «Телефон» (1947) Джанкарло Менотти. Получилось далеко не все, но за смелость можно носить цветы.

Opera buffa Перголези была задумана им как интермеццо к «серьезной» опере «Гордый пленник». Сюжет прост. У неаполитанского доктора Уберто есть двое слуг — красавица Серпина и немой Веспоне (сугубо мимическая роль). Серпина при помощи ухищрений женит на себе хозяина. Режиссер спектакля Александр Бородовский (постановщиком значится сам Бертман) решил всё в стиле комедии дель арте: яркие костюмы, много преувеличенной мимики и неуклюжих «комических» движений, а певцы не столько поют, сколько гримасничают и надрываются.

«Служанка-госпожа» Джованни Баттиста Перголези

Вообще-то это было бы хорошей идеей, если ставить «Служанку-госпожу» Перголези в итальянском театре. Бельканто, положенное на аффектаж, получилось бы взрывной силы от контраста. Но Майя Барковская и Георгий Екимов пока довольно далеки от владения бельканто, но с удовольствием кривляются на радость режиссеру. Комедии из этого не получается. Зрители недоуменно смотрят на резковатые наигрыши артистов, слышат проглоченные ноты и даже фразы Перголези, и недоумевают. Бородовский никогда и не числился в комедиографах, и предложить артистам в помощь смешные гэги или хотя бы мизансцены не смог. Главные арии вроде А Serpina penserete и Lo conosco а quegli occhietti все-таки получилось спеть относительно гладко. Но весь остальной материал выглядел как школьная самодеятельность.

Куда интереснее получилось с «Телефоном» Менотти (и это же интермеццо к опере «Медиум»). Это своего рода «модернизация» оперы-буфф. Множество аллюзий на Шуберта, Моцарта, Гайдна, - но сквозь призму иронии. Режиссер тут Илья Ильин — молодой и юморной. Он проникся абсурдностью сюжета: парень хочет сделать девушке предложение, но ее все время отвлекают звонки по телефону. Юлии Щербаковой и Андрею Орехову не приходится пучить глаза и нелепо кривляться, - ситуация говорит за них сама. Они могут петь, могут молчать, могут естественно двигаться. Даже легкая фривольность тут вполне уместна. И еще важно, что она исполняется на русском, то есть это почти мюзикл. Комедия положений разыгрывается буквально по нотам. Можно вменить Ильину разве то, что он не воспользовался приемами большой комедии — паузами, рапидами, интонационным точками (чем славны Марк Захаров или Леонид Гайдай). Но мы же не знаем, сколько времени у него было на репетиции. В любом случае, Щербакова и Орехов чрезвычайно ярко исполнили свои партии, и на сцене была именно комедия. А Орехов проявил еще и изрядные задатки комического певца.

«Телефон» Джанкарло Менотти

Отдельно стоит отметить камерный ансамбль п/р Михаила Егиазарьяна. Он сумел тонко отобразить все стилистические различия между итальянским классиком и современной музыкой. Ансамбль не довлел, но был на сцене равноправным участником. Особенно забавно было слышать телефонные звонки в «Телефоне», исполненные разными сочетаниями духовых. Это прописано в партитуре, но это еще надо исполнить так, чтобы прозвучало именно как звонок! Ансамбль справился со всеми сложностями.

Вадим ПОНОМАРЕВ
Фото: Антон Дубровский / Геликон-Опера

С оркестром «Русская филармония» ситуация вообще уникальная - это единственный городской полноразмерный оркестр в городе Москва. Есть федеральные, есть областные - а городской один. При этом оркестр, базирующийся в ММДМ, развил невероятную активность - программы с компьютерной графикой, аккомпанирование величайшим поп- и рок-звездам мира и России... Наконец, главный дирижер у него - Дмитрий Юровский, из славной династии Юровских.

С директором оркестра Гаянэ Шиладжян, стоявшей у истоков создания «Русской филармонии», мы встретились в ее кабинете в ММДМ, только что после ремонта, и оттого заставленной коробками с вообще всем - дисками, чайными чашками, дипломами... И еще перед большими концертами с программами Queen&ABBA Symphony 22 октября в Кремле и «Золотыми хитами рока» 24 ноября в Доме музыки.

Гаянэ Шиладжян

- Чем, по вашим ощущениям, работа в оркестре отличается от работы в театре? Вы ведь работали в «Новой опере» и «Геликоне».

- Театр это зрелище. Люди приходят послушать голоса, посмотреть режиссуру, драматургию, декорацию, костюмы. С оперным театром проще. Это музыкальный спектакль.

- Проще?

- Конечно. С симфоническим концертом сложнее. Мы ограничены только музыкой. У нашего народа нет такой традиции - регулярно посещать концертные залы. Всё это происходит очень спонтанно или вообще никак. Сейчас только-только закладывается традиция ходить в оперу, на симфонические концерты. Я надеюсь, что это хотя бы 1-2% населения Москвы.

- Но разве так не везде? Разве в Кейптауне по-другому?

- Там я не работаю. Но в Европе существует уже сложившаяся культура — по воскресеньям утром ходить в церковь, а вечером в пятницу, субботу, воскресенье посещать светские музыкальные мероприятия. И этой традиции придерживаются даже в самых маленьких провинциальных городках, к примеру, Франции, Австрии, Германии, Италии.

- Но ведь условный Стинг не приезжает в эти маленькие города. А в Париж приезжает, и там ведь совсем другая ситуация?

- Это колоссальный выбор мегаполиса. Мне с нашими концертами «Русской филармонии» нужно конкурировать и со всем количеством кинотеатров, ресторанов, клубов, оперными и драматическими театрами и с крупнейшими концертными площадками, как Кремль, Крокус, Консерватория, зал Чайковского. Мне нужно заинтересовать зрителя, зацепить его внимание!

Возьмем, к примеру, «Мастера и Маргариту». Вы на что охотнее пойдете — на литературные чтения романа или на спектакль?

- Лично я однозначно на спектакль.

- Вот вам фактор зрелища. То же с оперой. Воспроизводится один и тот же материал, но эффект разный.

- Но в административном смысле театр наверняка сложнее — кроме музыкантов, там еще певцы, постановщики…

- В административном плане везде сложно. Мы все работаем, да простят меня уважаемые коллеги, в сфере обслуживания населения, так сказать, культурным продуктом. Я стала говорить таким официальным языком. Да, мы проигрываем театру в зрелищном отношении. Зато у оркестра есть возможность предложить слушателю живое исполнение любимых музыкальных произведений, пригласить в концерт звездных солистов, открывать молодые имена, давать новую жизнь известным рок- и поп-композициям, можем аккомпанировать оперным дивам или поп-рок легендам. Было бы желание – тогда найдутся широкие возможности, как можно привлечь зрителя на концерт симфонического оркестра. Вопрос: как это подать.

- А в творческом смысле? У меня, когда заходит речь об оркестре «Русская филармония», сразу мысль, что это нечто модное… разножанровое. Но ведь эти слова по большей части ругательные в академической среде.

- Да, я стремлюсь к тому, чтобы наш оркестр был модным и популярным! А главное, концерты, которые мы делаем, - это очень качественный продукт. Возможно, новое слово или открытие нового музыкального жанра для широкой аудитории. Потому что музыкальная академическая публика в лучшем случае насчитывает 0,5% от всего населения Москвы, а я стремлюсь расширить ее, как минимум, на 15-20%, привлечь молодежь в концертные залы, убрать стереотип, что концерт симфонического оркестра – это скучно и неинтересно. Да, я хочу, чтобы это было модно. Ничего плохого в этом не вижу. Главное, что музыканты оркестра «Русская филармония» в любом жанре остаются высочайшими профессионалами и играют с удовольствием. Ведь не просто так все отмечают особую энергетику наших концертов.

- Бывали случаи отказа академистов от сотрудничества с оркестром по этой причине?

- Никто не может упрекнуть оркестр «Русская филармония» в том, что мы выдаем некачественный продукт. Нас даже в шутку называют «СОБР» - симфонический оркестр быстрого реагирования. В принципе, родоначальник этого жанра - Леонард Бернстайн. Мюзикл «Вестсайдская история» был написан именно в жанре симфонического кроссовера. Потом London Symphony Orchestra подхватил эту идею, и появились так называемые концерты в джинсах, а также записи альбомов симфонического оркестра с группами Beatles, Led Zeppelin, Майклом Джексоном и другими.

- Но ведь гадости льются? Уж и про «Геликон» сколько всего говорят, а про вас и того больше…

- Видимо, это судьба современного искусства. Значительно проще критиковать, чем что-то хорошее сделать самостоятельно. Я не знаю, что говорят про «Геликон», - мы идем ровно посередине. У нас четкий баланс классических академических концертов и концертов других жанров. Особое мастерство наших музыкантов: после микрофонных рок-концертов переключиться и сыграть Моцарта.

- А как вы этого достигаете? У вас есть отдельные репетиции для микрофонных концертов?

- В первую очередь, это зависит от того, кто стоит за дирижерским пультом. К каждому концерту – свой репетиционный график.

- Зачем вообще «Русская филармония» взялась играть такие программы — рок-концерты, саундтреки к голливудским боевикам?

- Это не концерт из саундтреков, это новый концертный жанр live cinema. Зрители смотрят полноценный фильм с титрами от начала до конца, но все саундтреки слушают в живом исполнении симфонического оркестра. Этот жанр набирает популярность. Мы уже не раз исполнили «Гладиатор», «Крестный отец», «Пираты Карибского моря», «Титаник», «Властелин колец». Когда ты слышишь этот саундтрек, понимаешь, что другой музыки на этот сюжет написать было невозможно. Впереди у нас новая работа с «Чужими». Вообще я мечтаю сыграть фильм «Телохранитель», там что ни песня, то хит, как и в «Крестном отце».

- Вы еще озвучивали «Метрополис» Фрица Ланга.

- Да, это была наша первая работа. Там была оригинальная музыка Готфрида Хупперца из оригинального саундтрека фильма. Для оркестра в таких проектах главное — концентрация и выносливость. В случае с «Метрополисом» - это немой фильм и 2 часа 40 минут чистой музыки, без пауз, не опуская инструмента! Тяжело.

- А сами музыканты не говорят Вам, - лучше бы Рахманинова сыграли!

- Мы и Рахманинова играем, и Чайковского. Просто время диктует находить новые формы концертов.

- А история с саундтреками — она из-за денег?

- Не только. Важно расширить наш репертуар и аудиторию. Финансовая составляющая, конечно, тоже важна. К сожалению, мы не получаем грант, как все федеральные оркестры, и поэтому заработанные деньги идут в фонд заработной платы оркестра, чтобы приблизиться к уровню заработной платы оркестров-грантополучателей в Москве.

- Правительство Москвы выдает вам только зарплату?

- Да, финансирование идет на зарплату и налоги. Примерно 30% из нами заработанных средств идет также на зарплату музыкантам, а остальные – на нашу хозяйственную деятельность: это и аренда залов, и оплата приглашенных солистов, и реклама. Начнем с того, что никто так не работает, как «Русская филармония». У нас концертная организация полного цикла. Сначала надо концерт придумать, арендовать зал, подобрать солистов и дирижера, сделать рекламу, распространить билеты…

- То есть вы оправдываете название «Русская филармония»?

- Полностью.

- В прошлом году вы играли с «Би-2» на «Нашествии», и это было заметно.

- Мы не первый год сотрудничаем с Лёвой и Шурой. У нас совместные планы вплоть до 2020 года. Музыкальный материал у ребят очень богатый. Симфонический оркестр – равноценный партнер и полноправный участник шоу.

- На «Нашествии» Вы сказали, что хотелось бы, чтобы 200 тысяч людей, слушавших вас на рок-фестивале, пришли бы на ваши концерты. Они пришли?

- Проверить это невозможно, но я надеюсь. Например, когда мы работали в Кремле с легендарным Иэном Гилланом, в конце концерта он сказал, что «Русская филармония» - один из лучших оркестров, с которым ему довелось работать. Через несколько дней мы играем классический концерт. Ко мне подходит молодая женщина и говорит: «Гаянэ, я услышала «Русскую филармонию» в первый раз на концерте Гиллана, теперь купила билет на ваш классический концерт. Никогда не думала, что оркестр, который играет рок, может так великолепно играть классику. Спасибо Вам за это».

- В целом у вас какая публика?

- Публика у нас разная. Мы стараемся ориентироваться и на молодежь. Сегодня слушатель пришел на «Классику рока», завтра — на «Безумные танцы», потом пойдет на Вивальди и Пьяццоллу. И Чайковский с Рахманиновым не за горами! Мы занимаемся популяризацией классики для широкой публики.

- Это просветительство добровольное, или изначально при создании оркестра подразумевалась эта концепция?

- Это все взаимосвязано! Оркестр был создан для популяризации филармонической деятельности. Но никому не интересно работать в пустом зале. Будет неинтересная программа – будут пустые залы. Не будешь расширять репертуар симфонического оркестра — будешь видеть в зале, в основном, седые головы. Сейчас время другое, и оркестр должен быть другим – современным, модным. Ведь посмотрите, как стали отличаться постановки в театрах. Я не говорю, что они все хорошие или плохие, они – другие.

«Русская филармония»

- А в чем была идея создания городского оркестра? Изначально же это был оркестр канала «ТВ-6». Ведь в Москве много оркестров...

- Да, с 1996 года на канале «ТВ-6 Москва» был создан медийный оркестр. В мае 1998 года я пришла в оркестр, прямо перед дефолтом. С сентября канал по понятным причинам перестал финансировать оркестр и встал извечный вопрос: что делать? На тот момент в Комитете по культуре Москвы было около 100 театров, но ни одного оркестра. Вот и появилась идея создания оркестра Москвы. И теперь где-нибудь в Лондоне сердце сжимается от гордости, когда объявляют: Moscow City Symphony Russian Philharmonic. Поверьте, это очень радостно слышать со сцены Роял Фестивал Холла, Сэнтори Холла или Брукнерхауса. Да, мы оркестр Москвы!

- Это был смелый шаг. Ездишь по России, и когда слышишь про губернский или муниципальный оркестр, - они же влачат жалкое существование.

- Это все зависит от руководства. В свое время в 2008 году мэр Москвы сделал для нас особые финансовые условия. Но за десять лет, к сожалению, эта сумма не выросла, а наоборот.

- Очевидно, что ваш оркестр — детище Лужкова. А Собянин приходит на ваши концерты?

- Конечно. У нас есть несколько фотографий с концертов, где Сергей Семенович на фоне оркестра. Он даже открывал наш концерт на ВДНХ.

- Как вы делите площади Дома музыки с коллективами Спивакова? Есть формальное деление?

- Безусловно, мы благодарны Правительству Москвы и Владимиру Теодоровичу Спивакову, что в столице есть наш замечательный дом - Дом музыки. Сейчас даже трудно представить, как 15 лет назад музыкальная Москва жила без него.

У нас все формально прописано. В Доме музыки базируются два оркестра п/у Спивакова: Национальный филармонический оркестр России и Камерный оркестр «Виртуозы Москвы», благотворительный детский фонд Владимира Спивакова и Симфонический оркестр Москвы «Русская филармония». Репетиционные площади делим по расписанию.

- Сцену Дома музыки вы арендуете?

- Да. Благодаря Правительству Москвы у нас специальные условия.

- Не могу не спросить, как началось ваше сотрудничество с нынешним главным дирижером Дмитрием Юровским?

- В первые 10 лет становления в оркестре сменился не один главный дирижер. Может быть, по моей неопытности, может быть, по их некомпетентности. Дирижер — это такой же музыкант, только с большим авторитетом. В первую очередь, музыкантам оркестра должно быть интересно работать с этим дирижером, и они должны его понимать и уважать. Главный дирижер должен заниматься творчеством. Т.к. мы молодой оркестр, а дирижерская профессия в России – вымирающая, я решила пригласить Дмитрия Юровского - младшего из мировой дирижерской династии. На тот момент Дмитрию всего лишь было 30 лет, а «Русской филармонии» - 10 лет. Совсем недавно мы совместно открыли наш 18-й сезон.

- У него получается совмещать работу у вас с руководством Новосибирским театром?

- Мы за год вперед согласовываем с Митей концертный график и программы. Иногда, конечно, бывают накладки, но это все решаемо. Единственное, что он практически живет в самолете.

- Почему столько коллабораций с поп- и рок-музыкантами, но почти нет коллабораций с джазовыми музыкантами?

- Мы неоднократно сотрудничали с Денисом Мацуевым и его джазовым трио, с Игорем Бутманом, Вадимом Эйленкригом. С Даниилом Крамером открываем Рождественский Christmas Fest 15 декабря. А с Валерием Гроховским 24 октября в Доме музыки у нас большой Гершвин-гала.

- Расскажите о предстоящем концерте Queen&ABBA в Кремле 22 октября.

- С таким размахом в Кремле это первый концерт. Он посвящен 45-летию создания группы ABBA. Впервые в Россию приезжает шведская победительница «Евровидения» Шарлотта Перелли и уже полюбившиеся московской публике шведские рок-певцы Магнус Баклунд и Йохан Бодинг, и харизматичный дирижер Ульф Ваденбрандт, которые летом этого года с оркестром «Русская филармония» раскачали Кремль концертом «Классика рока. The Best».

Честно скажу, этот проект я сделала для себя как подарок. Я очень люблю песни группы ABBA и восхищаюсь творчеством Фредди Меркьюри и Queen. В концерте - только золотые хиты двух этих групп. Для этого шоу были специально заказаны оркестровки в Швеции и в Лондоне. Одно отделение — ABBA, другое — Queen. Очень важно, когда артисты понимают, о чем они поют. Поэтому мы пригласили носителей шведской культуры. Безумная энергетика от драйва рок-вокала и мощи симфонического оркестра по-настоящему накроют зал. Вот так по-новому прозвучат культовые хиты Queen и ABBA.

Вадим ПОНОМАРЕВ

Они родственники, эти двоюродные братья Клаудио Сантанжело и Стефано делл'Донне. Сантанжело — это целая династия перкуссионистов, и Клаудио (как и его сестра Франческо, с которой он выступал в России) — четвертое поколение. Более того, Клаудио — признанный композитор, его сочинения на многих международных конкурсах включены в программу обязательных произведений. Клаудио Сантанжело виртуозно играет не только на маримбе, но и на вибрафоне и разнообразной перкуссии.

Клаудио Сантанжело и Стефано делл'Донне

И на концерте в Витебской филармонии Клаудио проявил себя как великолепный мастер, его техника игры на маримбе безупречна. Порой он бросал палочки и стучал по деревяшкам кончиками пальцев. Прозвучало несколько его произведений, и они хороши не только изысканной мелодикой, но и отменным чувством вкуса.

Увы, его партнер скрипач Стефано делл'Донне выглядел куда более скованным, и допускал просто неприличное количество технического брака даже в простых пассажах. Это можно было бы оправдать волнением перед незнакомой публикой, но Стефано не только допускал брак, но и очень странно интонировал — порой буквально приходилось догадываться, что имел в виду скрипач. При том, что большинство произведений более чем известны.

Программу составили преимущественно оригинальные обработки широкоизвестных тем, буквально классики, от Чайковского и Вивальди до Пьяццолы и киношлягеров. Все это можно было бы назвать «классика The Best». Все эти темы разложены на дуэт маримбы и скрипки, причем скрипка ведет главную мелодическую линию, а маримба выполняет роль изысканной аранжировки. Из-за проблем со скрипкой, приходилось следить в первую очередь за хитросплетениями партии маримбы, и она была хороша. Клаудио Сантанжело тонко сменял темпы, находил неочевидные варианты опеваний, иногда брал инициативу на себя — и тогда это было действительно прекрасно.

Аншлаг в зале филармонии привел и к восторженному приему дуэта. Остается ожидать гастролей Клаудио Сантанжело в России — одному или с сестрой. У нас высоко развито искусство игры на маримбе, одна только «Маримба плюс» чего стоит. Зато итальянцы умеют сделать все эффектно и изящно, причем не уходя из массового сегмента, не соблазняясь авангардами и атональностями. И массовый зритель это ценит.

Вадим ПОНОМАРЕВ

Логически это не понять. Каноническая «Трехгрошовая опера» (1928) Вайля с текстами Брехта вполне успешно шла в России, начиная с 1930 года в театре Таирова. «Мамашу Кураж» ставил в Сатире Марк Захаров (1972) с Пельтцер в главной роли, а главное, Алексей Рыбников в фильме «Дороги Анны Фирлинг» (1985) с Касаткиной и Джигарханяном чудесно стилизовал музыку под Вайля. Конгениально. Так что российская публика знает Вайля и как автора зонгов «Баллада о Мэкки-Ноже» и «Пиратка Дженни», и как афтепати таланта Рыбникова («Куплеты о добродетелях», «Песня о солдате и его жене»). То есть любовь к музыке Вайля у нас скорее иррациональна.

Валерий Кирьянов, Илья Ильин, Ксения Вязникова, Ксения Лисанская, Ростислав Протасов

Режиссер Илья Ильин, для которого эта постановка в «Геликон Опере» стала дипломной, поставил на оригинальность трактовки, что следовало ожидать. Балет с пением «Семь смертных грехов» мог бы выглядеть как угодно, но две аксиомы сделали его определеннее: прима «Геликона» Ксения Вязникова уже пела программу из зонгов Вайля (что стало толчком) и музыканты оркестра «Геликона» смогли сыграть на аккордеоне.

Илья Ильин

Часовое представление делится на две неравные части. Сначала звучат 7 (по уверению режиссера, случайное число) зонгов Вайля на трех языках. И это выглядит как сцена в кабаре, где мадам Вязникова пьет шампанское и не прочь сыграть в интрижки с посетителем кабаре Михаилом Давыдовым, с которым у нее были программы из Вайля, Леграна и Гарделя. Далее сюжет перетекает в «7 смертных грехов». Изначальный балет с пением шустро мимикрирует в пластические миниатюры «грешащей» сексапильной Ксении Лисанской и вокальные фокусы «кающейся» меццо-сопрано Ксении Вязниковой в партитуре для сопрано. Надо сказать, что Вязникова довольно быстро убеждает в том, что нюансы музыки Вайля ей хорошо знакомы.

Ксения Вязникова, Михаил Давыдов

Проблему простоты трактовки: свалить 7 грехов на танцовщицу и посочувствовать грешнице-певице режиссер решает довольно просто, он попросту укладывает их обоих в гроб. Нет тел — нет проблем. Любовные интриги в этом упрощении не раскрыты вовсе: чего же там чувствовала Анна к Фернандо, отчего отказалась от любви и стала странствующей гейшей, непонятно. Эффектное разбрасывание заработанных баксов ничего не добавляет, увы.

А вот музыкальная правда для Вайля достигнута полностью. Его же до сих пор упрекают в предательстве канонов академической музыки ради джаза и кабаре. Доля правды в этом есть. Но вот эту синтетику Вайля понять те же джазовые коллективы уже не в состоянии. Он сложнее. Ксения Вязникова спела так, что это уже именно Вайль. Михаил Давыдов как ее партнер, убедил, что это Вайль. А дальше началась микроскопическая работа: эти акапеллы на четверых — это же дико сложная работа, никакого тут джаза, это задача для академического с опытом работы в авангарде состава. Что творил тут на сцене «Геликона» этот квартет в акапеллах, просто не передается пересказу! Формально все просто — отец (Антон Фадеев), мать (Дмитрий Овчинников, на секундочку!), братья (Николай Меликов и Виталий Фомин). Ладно, феерический бас «Геликона» Овчинников в гриме и юбке — это на минуту поржать — но дальше-то такие партии, что не каждый и споет!

Великолепный квартет

Не будет преувеличением сказать, что главными героями «7 смертных грехов» стали именно эти 4 вокалиста. Они безупречно справились с самыми сложными а капеллами Вайля, да еще в актерских образах. Они дали фантастическое насыщение удовольствие музыкой Вайля, - именно поэтому они главные герои, а не заявленные.

Впрочем, претензий к Анне 1 (оперной) и Анне 2 (пластической) особенных нет. Они не смогли выйти на первый план, но свои роли сыграли крепко. Балета не случилось, но Ксения Лисанская была очень убедительна в пластических импровизациях. Ксения Вязникова пела убедительно, но у нее попросту не хватило лидерских качеств в этом жанре. Музыка Вайля их требует в первую очередь, а лишь аутентичного исполнения тут явно недостаточно.

Режиссер Илья Ильин нашел отличный финал для нераскрытой им полностью интриги: всех похоронить. Огромный короб, в котором закрываются главные герои, светится погребальным крестом.

Сцена из спектакля

А в целом постановка эффектна. Где еще, простите, вот так просто вы услышите 7 зонгов Вайля, а потом еще постановку малоизвестного «балета» - а тут еще и мини-оркестр из струнных, кларнета, аккордеона, фортепиано и ударных?

«Геликон» сделал яркий шаг. И этот спектакль явно должен остаться в репетуаре, посмотреть его стоит очень многим.

Вадим ПОНОМАРЕВ
Фото: Светлана МАЛЬЦЕВА

Валерий Кирьянов

Ксения Лисанская

Дмитрий Овчинников, Ксения Вязникова

Дмитрий Овчинников, Ксения Лисанская

Ксения Лисанская

Ксения Вязникова, Ксения Лисанская

Дмитрий Овчинников, Ксения Вязникова, Ксения Лисанская

Финал спектакля