Помимо всем известных песен для фильмов Рязанова, Лиозновой, Калика и других у Микаэла Таривердиева обширное наследие академической музыки, которую он писал охотно, особенно в последние годы жизни. Многие его органные, камерные произведения нередко исполняются на академической сцене. Опер он написал пять. Но если оперу-буфф «Граф Калиостро» знают и помнят многие, она была основой репертуара театра Бориса Покровского, то остальные исполняются куда реже. А «Женитьбу Фигаренко», написанную для того же театра Покровского, вовсе не исполнили до сих пор ни разу!

Клавир все эти годы бережно хранила вдова композитора Вера Таривердиева, и в день премьеры она торжественно подарила оригинал клавира с пометками автора театру «Геликон»:

«Мне с ним жалко расставаться, но я хочу, чтобы он был в надежном месте, в том, где впервые эта опера выйдет на суд слушателей», - призналась Вера Таривердиева.

Понятно, что как и другие комические оперы Таривердиева, «Женитьба Фигаренко» основана на обыгрывании классического сюжета, в этот раз Бомарше. Другое дело, что он написал ее в перестроечный 1991 год по либретто фельетонистов журнала «Крокодил» Михаила Казовского (он присутствовал на премьере) и Федора Филиппова. Так сюжет о парикмахере Фигаро превратился в сюжет о провинциальном парикмахере Фигаренко, желающем в свете перестройки открыть частную парикмахерскую, но зампред Горисполкома Альмавивов как бюрократ отказывается ставить подпись на очень нужном для этого документе, и лишь любовная катавасия с приехавшим из Москвы журналистом Керубиновым и дочерьми и женами героев позволяет счастливо получить разрешение на парикмахерскую.

Парадокс в том, что эти реалии короткого перестроечного периода поручено сыграть лучшим силам… курса Бертмана в РАТИ. То есть молодым студентам, которые родились куда позже описываемых событий. Дмитрий Бертман на пресс-конференции объяснил это сугубо педагогическими соображениями:

«Это важнейшая вещь, когда учеба переходит в практику, на этом и ради этого школа строится. А «Женитьба Фигаренко» - такая озорная вещь – как раз для этих ребят. И то, что они ничего не знают об этом времени, это их счастье. Они счастливые люди, которые не пили бочковой кофе в булочных, не знают, что такое фены-ведра… И это потрясающе. Мы на них злимся за это, но они счастливые люди. Дай Бог, чтобы они никогда не узнали многих секретов нашей прошлой жизни. Для них это была интересная работа, я бы даже сказал, «следопытов»: мы им дали задание, они ездили на дачи, «доили» родителей и бабушек, чтобы доставать аутентичные вещи того времени. Это важный культурологический процесс, процесс связи поколений».

И надо признать, что многое из этого получилось, прежде всего благодаря усилиям режиссера Галины Тимаковой. Молодые ребята вполне живо окунулись в истории с бюрократами, коррупцией в виде взяток цветочной рассадой (!), правом покупки костюма в магазине только по блату и прочей бытовой аутентикой тех лет. Актерскими способностями они пока не блещут — думают, что в жизни все разговаривают, то и дело трогая собеседника в диалоге, ходят на полусогнутых, закатывают глаза и все прочие грехи наигрыша, - но действие держат.

Порадовали больше мужские голоса. Прекрасный полновесный голос с летящим звуком у тенора Давида Посулихина, певшего Фигаренко. Основательный чистый тембр у Виталия Уварова, певшего чиновника Альмавивова. Неплохо показали себя и Семен Басаев в роли директора парка, Михаил Мышлянов в роли московского журналиста, и настоящую актерскую работу в гротеске продемонстрировал Андрей Макаров в роли местного фотографа. Девушки не разочаровали, но и не блеснули пока. Хотя места, где можно было это сделать, Таривердиев прописал.

К слову, о музыке Таривердиева. В жанре комической оперы-гротеска, как определил его сам композитор, было бы позволительно ограничиться обыгрыванием тем классической европейской оперы. Однако Таривердиев пошел дальше — памятуя о комических операх Шостаковича, он внес в партитуру немало вполне современных XX веку диссонансов и даже долю эстрадности (только в номере певицы на даче чиновника). Вот только он совершенно лишил свою музыку привычной напевности, так что шлягерных арий в «Женитьбе Фигаренко» нет вообще. В отличие от оригиналов Россини и Моцарта. Трудно себе представить, чтобы гениальный мелодист Таривердиев не смог бы этого сделать. Скорее, не захотел. Наверняка по тем же психологическим причинам, что и другой гениальный мелодист Алексей Рыбников в своих симфонических опусах… В результате имеется множество изобретательных дуэтов, шуток, антикварной сатиры, - но нет ничего из того, что разом ложится на ухо слушателю вроде «Фигаро здесь, Фигаро там» или «Приди, мой милый друг».

Режиссура Галины Тимаковой компактна и выразительна (даже клетчатые баулы от перестроечных «челноков» пригодились), дирижер Валерий Кирьянов ведет камерный состав деликатно и бережно. Но слишком уж банальны шутки над блатом в магазинах и взятках цветочной рассадой, а любовная линия не смогла взять верх над бытом. Судьба «Женитьбы Фигаренко» крайне призрачна — вряд ли она сможет вызывать интерес зрителей надолго, но практика для студентов Бертмана получилась точно отменной.

Вадим ПОНОМАРЕВ
Фото: Светлана МАЛЬЦЕВА

Бельгийская культура столь многогранна, что ее невозможно охватить единым концертом. Флагманом вечера бельгийской музыки на X международном музыкальном фестивале Юрия Башмета стал, разумеется, Пятый концерт для скрипки с оркестром La Gretry Анри Вьетана, буквально ассоциирующийся с этой музыкой. Но нюанс в том, что его играла юная солистка Валерия Абрамова. Она протеже Башмета, играет со Всероссийским молодежным оркестром, готовится к конкурсу Чайковского. Но при этом она слишком юна, чтобы прочувствовать все перипетии драматической музыки Вьетана. Невероятно, как Абрамова растет год от года, она показала чудесные технические возможности, она была одухотворена в каденциях. И все же сыграть Анри Вьетана ей пока просто не по возрасту, но услышать большие перспективы — самое то.

Ярославская хоровая капелла «Ярославия», прекрасно себя показывавшая в последние годы, стабильно отпела Ave Maria от Жоскена де Пре — но этот древний XV века образчик ренессанса не столь певческий, чтобы раскрыть все возможности капеллы.

Куда более парадоксальным стало исполнение «Литании №1» Карела Гуйвартса. Это XX век, это исследователь новой Венской школы. Сериалист, прости Господи. И жутко заманчивое для любого пианиста произведение — сложная ритмика, рэгтайм, длительности как придется. Каденция на 360 градусов. Пианист Жан-Люк Фафшан так играл, смачно и дерзко. Парадокс в названии произведения. Литания — молитва из коротких молебных взываний. Типа, тот или иной святой, молитесь за нас (по списку). Гуйвартс пошутил. У него все наоборот — страдания столь жутки, что до Бога не добежишь. Это можно было бы назвать «Дьявольский регтайм», а вот молитвы тут совсем мимо.

В концерте прозвучала еще очень странная и пустотелая, наверное, симфония Франсуа Госсека до минор. И удивительная, чудная, ни на что не похожая Molto Adagio композитора XIX века Гийома Лекё — такой замедленный минимализм, с элегичными партиями и космоподобными струнными. Оркестр «Новая Россия» под управлением Дениса Власенко преодолевал эти руны именно так: то легко как дыша, то с видимой тяжкостью, будто не желая повиноваться руке дирижера.

Но все же ждали мировую премьеру! Оркестр «Новая Россия» тут полностью подчинился руке Власенко. Более того, пианист Жан-Люк Фашфан даже вышел с микрофоном в руке, чтобы объяснить свой замысел. По его словам, он много лет писал симфонические пьесы, но затем решил объединить их в симфонию. Он говорил, что надо прочувствовать дыхание под водой неких суфийских рун, затем будет дыхание новых свежих вод, и под конец — некий раскрытый аккорд, определяющий развитие всей европейской музыки.

А что мы услышали в «Суфийском письме»? Мастеровитую версию самых разных композиторских влияний (возможно, от пьесы к пьесе) — Дебюсси, Стравинский, Мессиан, Глюк, Такэмицу… А в финале — перверсия «Золота Рейна» Вагнера. В целом это звучит гармонично и фронтально, как крепко слаженный ноктюрн из переосмысления популярных тем. Оркестровка не вызывает сомнений. Суфийской музыки нет в помине. Но сомнения вызывает значимость этого произведения в контексте, тем более, что Фафшан собирается продлевать эту тему чуть ли не до бесконечности, подобно Вагнеру.

Бельгийская музыка дарит сюрпризы, это еще раз доказал фестиваль Башмета в Ярославле.

Вадим ПОНОМАРЕВ
Фото: РАДА

Собственно, по итогам приезда на фестиваль Башмета в Ярославль уже даже и не понять, отчего этот камерный оркестр столь малоизвестен, а его записи — явно на периферии внимания музыкальной общественности. В Россию они привезли «Маленькую ночную серенаду» Моцарта, Сюиту для струнного оркестра Леоша Яначека и Серенаду для струнного оркестра ми мажор Антонина Дворжака.

И если к исполнению Моцарта могли быть претензии — оркестр без дирижера настолько загнал темп, будто спешил на поезд, - то чешские классики Яначек и Дворжак прозвучали едва ли не эталонно. Музыканты продемонстрировали отменную выучку и взаимодействие, сдержанную нюансировку и лощеный до блеска чешский академизм. Особенно хорош был именной Дворжак — Серенада ми мажор исполнена несердитым сиянием, самосозерцанием и работой мысли одновременно. Это было настолько по-чешски, что вызывало глубокое уважение.

На встрече со зрителями после концерта музыканты объяснили, что с волнением относятся к исполнению всех чешских композиторов за рубежом, потому что ощущают, насколько от них ждут именно такой музыки. Это такой вызов, которому мы всегда стремимся соответствовать, - добавили музыканты.

Публика встретила такое исполнение горячими аплодисментами, так что на бис камерный оркестр Антонина Дворжака решил сыграть еще и Грига, - фрагмент сюиты «Из времен Хольберга». Забавно, что и Моцарта, и Грига только вчера играли тут на фестивале «Солисты Москвы» под управлением Юрия Башмета, так что желающие могли сравнить.

Вадим ПОНОМАРЕВ

В рамках всех фестивалей Башмета в России включены мастер-классы для местных и особенно юных музыкантов. Башмет не жалеет сил, чтобы приехали лучшие из лучших педагогов в Европе. И особенной традицией стали «профессорские» концерты, когда педагоги, большинство из которых активно практикующие музыканты ведущих оркестров мира, - собираются в одном концерте. Обыкновенно это едва ли не лучший концерт фестиваля, стоящий заведомо особняком. Публика понимает такие нюансы редко, и именно поэтому стало приятным откровением, что на очередной «профессорский» концерт в Ярославле пришло столь много зрителей, что не осталось мест в зале от слова «совсем».

Духовые — отдельная болезненная тема для российского музыкального образования, поэтому Башмет именно духовиков холит и лелеет. Он понимает, как важно юным кларнетистам и трубачам видеть и слышать советы самых лучших педагогов. Кто же присоединился к «Солистам Москвы»? Приехали финский кларнетист Харри Маки (профессор Академии Сибелиуса в Хельсинки, арт-директор духового фестиваля «Крассел»), фаготист Карло Коломбо (профессор консерваторий Лиона и Лозанны, солист оркестра Лионской оперы), российские флейтист Владимир Парунцев (основатель барочного ансамбля Pfeyffer) и трубач Леонид Гурьев (преподаватель московской консерватории). К ним присоединились знаменитый итальянский флейтист Массимо Мерчелли и солисты ансамбля «Солисты Москвы» скрипач Михаил Ашуров и гобоист Эрик Чалабаев (лауреаты международных конкурсов).

Состав впечатляющий. Но и сет-лист впечатляет не меньше! Второй «Бранденбургский» концерт Баха, первый концерт Моцарта для флейты с оркестром, симфония Гайдна си-бемоль мажор, концертино Штрауса для кларнета и фагота с оркестром. А на десерт — чудная «Деревенская» симфония Моцарта (она же - «Секстет деревенских музыкантов»).

«Профессорские» концерты стали традицией для фестивалей Башмета. Чем они отличаются от остальных, так это прежде всего академичностью. Профессоры не любят играть экспериментальные интерпретации, они всегда максимально близки к авторскому тексту и любым примечаниям авторов на полях. Они всегда по-хорошему консервативны. Собственно, уже «Бранденбургский» концерт доказал это с ходу: Чалабаев, Парунцев и Гурьев дули столь эталонно раритетно, что казалось, будто присутствуешь на концерте 50-х годов. Скрипач Ашуров вел партию настолько ровно, насколько надо было, чтобы ансамбль звучал аки единое целое.

Непедагог Массимо Мерчелли сыграл Концерт №1 Моцарта куда более своеобразно - «Солисты Москвы» только и ловили прихотливые длительности нот солиста, Моцарта тот переписывал на глазах, оставаясь в рамках академизма. Напряженный глаз дирижера Башмета то и дело скользил по первым скрипкам, беспокоясь за длительности.

Поздний Штраус в духе венцев XVII века — раздолье для строжайшего консерватизма. Что и продемонстрировали профессоры Маки и Коломбо в Дуэте-концертино для кларнета и фагота с оркестром. Это был подлинный мастер-класс по кларнету и фаготу. Филигранно выверенные длительности, благородный тембр, полетный звук. А маэстро Башмет продемонстрировал высочайшее владение балансировкой всех оркестровых групп.

Странно было бы в этой ситуации не показать «своих». А именно детей, играющих в любимом детище Юрия Абрамовича — Всероссийском юношеском оркестре. Вначале зрителей поразил необыкновенно живой юный гобоист Роман Александров в Адажио концерта итальянского классика Алессандро Марчелли — он играл совсем не по-детски.

Да и концертная симфония Гайдна с солирующими Зиновией Нестеренко (скрипка), Ильей Михайловым (виолончель), Варварой Петровой (гобой) и Ильей Быковым (фагот) звучала строго, размеренно и аккуратно.

Самая большая нагрузка упала на плечи «Солистов Москвы», не уходивших со сцены весь долгий концерт. Они с честью выдержали испытание, и показали рафинированный глубокий звук. Особенно ценно это с учетом огромного количества у них выездных концертов по Ярославской области параллельно с главными концертами в зале Собинова Ярославской филармонии.

А завершился «профессорский» концерт шуткой. Юрий Башмет даже произнес предваряющий спич — по поводу пьяных деревенских музыкантов, искусно спародированных Моцартом, он вспомнил старый случай с гневной рецензией одной американской критикессы на исполнение «Секстета деревенских музыкантов» и последовавшим затем судом и присуждением 800 долларов обиженному оркестру. Затем собственную историю с аналогичной историей в Москве. И даже во время исполнения не удержался от комментариев: «Сейчас будет каденция у первой скрипки, музыкант играет, ошибается и бросает все к чертовой матери». Обе валторновые партии исполнили австрийские музыканты Роберт Кис и Петер Харсани. На актерские мизансцены (которые так любят многие дирижеры в этой симфонии) ни сил, ни времени отрепетировать не осталось. Но блистательные музыканты сыграли все, что нужно, и без театра.

Вадим ПОНОМАРЕВ
Фото: РАДА