Несколько песенных премьер, появление Жерара Депардье и еще нескольких поп-звезд, а самое главное — заново сбалансированные блоки программы. Не секрет, что если идешь на концерт Зары, всегда ждешь от нее немного этники, много романсов и бронебойные поп-хиты. От концерта к концерту эти ингредиенты смешиваются в разных пропорциях, но никогда не исчезают. Так было и на премьере этой новой программы, пока с условным названием «Мир вашему дому». Романсов стало поменьше, поп-хитов побольше. И все это сопровождал большой инструментальный состав, квартет бэк-вокалистов, большой танцевальный мужской ансамбль и фееричная видеографика.

Сначала на сцену вышли бэки, и а капелла зазвучала чудная народная «Купалiнка» (о дочери Бога огня Купалы), да еще на белорусском языке! Сама Зара вступила из зрительного зала, и сравнение ее вокала с чистой горной водой не будет банальностью именно в этом случае. Понемногу подключились музыканты. Состав, кстати, внушительный: ритм-секция с перкуссионистом, электро- и акустическая гитара, саксофон и клавишные (и это еще Зара не привезла симфонический оркестр, с которым любит петь). Этнический блок продолжился цыганским шлягером Ederlezi, который все знают по фильму Кустурицы «Время цыган»: у Зары нет той щемящей безнадеги, как в версии Бреговича, зато полно грустной красоты цыганско-балканских напевов. Особо стоит выделить роль первоклассного бэк-квартета.

И дальше пошло-поехало в поп-ключе с громкой бочкой: «Любовь или обман», «Только ты» с очередным выходом в зал. И первый гость Стас Пьеха ради дуэта «Небеса мои обетованные» из репертуара Меладзе, это был, если помните, повод для обоих лишний раз засветиться на новогодних телеэфирах. Забавно, что после просьбы Зары спеть «мою любимую песню» Стас Пьеха сначала пустился в воспоминания, что 30 лет назад впервые побывал на «Славянском базаре» (оказывается, он уже ветеран!), а затем оказалось, что спеть он хочет «хит» в кавычках «Счастье». Впрочем, оказалось, что и в Витебске нашлось несколько человек, которые знают эту песню и готовы подарить артисту цветы (кажется, они были неместные).

А дальше пошли долгожданные романсы. Великий вальс Евгения Доги из фильма «Мой ласковый и нежный зверь» и специально для Зары (и эфира Первого) обретший текст от Сергея Алиханова, слава Богу, лишился тех избыточных придыханий, которые были записаны в спешке. Теперь это звонкий пронзительный плач о светлой любви, не зря же Дога именно скрипки использовал как солирующие. Прекрасное исполнение, ждущее достойной перезаписи.

Премьеры начались с новой песни Максима Фадеева на слова Марии Захаровой, той самой спикерши МИДа. Она активно пишет стихи. Фадеев соединил романсовую стихию с упругим битом, и получился вполне актуальный звук. Возможно, это будущий хит. Но еще одна новая песня «Негордая», пожалуй, еще перспективнее. Эта песня написана давней знакомой Зары Дарьей Кузнецовой в мелодической манере Меладзе, имеет прилипчивый хук, и вот же — в живом исполнении слушается гораздо круче, чем в студийной записи. Это давняя беда Зары.

А череда гостей никуда не делась. Сначала вышел ансамбль «Поющие руки» из глухих детей, и очень трогательно махали ручками и даже почти пели под балладу Зары. Затем появился победитель из «Голос. Дети» Данил Плужников, имеющий сложное заболевание костей, и спел дуэтом с Зарой «Нас бьют, мы летаем» - да так, что весь огромный зал встал и аплодировал. Затем он сольно (без Кипелова) спел свою любимую «Я свободен».

Был и Олег Газманов, раскованно спел «Ясные дни», а затем дуэтом с Зарой песню «Доля», - причем Зара появилась в образе цыганки. «Доля» непростая песня, что отметил и сам автор, но все получилось.

Однако все, конечно, ждали Жерара Депардье. Причину его появления позднее объяснила мне сама Зара. Оказывается, Депардье принимал недавно участие в очередном телефестивале по перепеванию песен Высоцкого, поскольку хорошо знал и самого Высоцкого, и его жену Марину Влади, и любит его песни. Именно там и спели «Прерванный полет» Зара и Депардье. Честно говоря, перепевание песен Высоцкого кажется мне самым дурацким занятием в мире музыки. И этот «Прерванный полет» не стал исключением. Штука в другом. Зара честно и профессионально спела мелодическую линию, а Жерар Депардье пел по-французски, но как же точно интонационно! Это удивило даже больше того, что Депардье вообще поет. После песни Депардье поведал историю о том, что как-то Высоцкий позвал его в гости в дом Влади, и там десять дней он вообще «не видел солнца», потому что все десять дней они пили без передышки. Несмотря на попытки Марины хоть как-то спрятать бутылки алкоголя. «Высоцкий мой друг», - сказал Депардье, и поблагодарил Зару за возможность сделать все это.

После еще нескольких романсов и цыганской стилистики Зара завершила концерт дробью поп-хитов «Недолюбила», «Счастье над землей», «Поделим небо» (без Стаса Михайлова) и «Мир вашему дому». А в качестве ягодки на торте, под одну только акустическую гитару, - «Виноградная косточка» Булата Окуджавы.

Зара действительно набрала какую-то невероятную форму, она сейчас как эталон эстрадного пения в самом высоком смысле слова. Превосходный и разнообразный вокал, живой насыщенный звук, сочетание поп-хитов с этникой и романсами, умение делать артистические контрасты в концертной программе. Аншлаг на «Славянском базаре» только лишний раз подтверждает ее статус певицы «для всех с хорошим вкусом и не только». Ну и, на секунду, последние три песни зрители просто стояли в рост от восхищения — такое не часто увидишь даже на концертах звезд-однодневок. Зара же создана сиять долго и звучать на высочайшем уровне.

Да, наверное, очень нужно переписать почти все студийные записи этих песен ближе к адекватному концертному звучанию — в качестве визиток те старые записи скорее вредят, чем помогают. Помнится, Лепс эту же проблему решил просто — взял, да и перезаписал. А Ваенга поленилась, и много потеряла. Но хотелось бы сакцентировать — насколько же хороша Зара в живых концертах. Не говоря о том, как важно слышать гениальные песни Доги, Окуджавы, Андрея Петрова, Высоцкого здесь и сейчас, чем часто пренебрегают молодые голосистые певцы. У Зары — округлый роскошный тембр (немного скошенный под выдох, как у многих восточных певцов) и на диво интеллигентный питерский подход к работе. Это почти уникально по нынешним временам. Поп-певица с высочайшим вкусом? Зара.

Гуру КЕН
Фото - Евгений НИКОЛАЕВ

Navigator Records, 09.06.2018. Жанр: русский рок.

Альбом писался два года, при этом заглавная песня настолько стара, что не все фанаты «ДДТ» ее и вспомнят — она написана в 80-х, и выходила в концертной акустике Юрия Шевчука и Александра Башлачева «Кочегарка» (1995, запись 1985), отсылка именно к ней. Это 21-й студийный альбом «ДДТ», если считать невышедший дебютный «ДДТ-1 (Инопланетянин)» (1981).

Альбом настолько эклектичен, насколько Шевчук давно уже себе не позволял. Будучи целиком в парадигме русского рока, музыканты позволяют себе пройтись по пенатам рэпа, кабаре, маршей и т. п. Стоит честно признать, что никаких музыкальных открытий музыканты найти не смогли, и постоянно возвращаются к привычному размашисто-стадионному саунду «ДДТ». Новых прекрасных мелодий у Шевчука тоже не родилось, так что акцент сделан скорее на тексты.

Тут раздолье. Шевчук размышляет о судьбах и преображении русского рока (чаще иронично, иногда с позитивом), преображении его собственных друзей, «которых я любил» (печальном), размышляет о том, «кто там за нами», - словом, стандартный набор размышлений, которых ждешь от 61-летнего ветерана русского рока или даже от любого 61-летнего пенсионера России. Ответов от таких размышлений не ждешь, и их нет. Возможно, это самый предсказуемый и при этом честный альбом Шевчука за последние годы. Сказать нечего. Что впереди, непонятно. Остается иронизировать.

Меня такая честность вовсе не радует. Зияющая пустота с примесью циничностью вообще вызовет симпатию разве что у поклонников Бегбедера.

Если в предыдущих альбом Шевчук все призывал революцию (с чего бы?), и даже в этом альбоме такая попытка есть (!), то теперь мы видим человека, полностью выпавшего из контекста. И гасящего эту пустоту разве что сардонической иронией и безмерным своим обаянием. И призывающего абстрактную «любовь» в качестве ключика ко всем проблемам. Жидко.

Чтобы такой артист ощутил жизнь, ему нужны катаклизмы, революции. Тогда он вмиг воспылает, как трибун, нальется жизнью, аки половой орган, найдет нужные и очень важные для каждого слова. Пока этого нет — Шевчук как атомная бомба. Она есть, но применить ее некуда и нельзя. Он задыхается в обывательском шоппинге. И не находит правильных слов для парня из Урюпинска, живущего на 15 тысяч зарплаты и регулярно голосующего за Путина, потому «других же нет». Шевчук не понимает его, а тот не понимает Шевчука. Но проблема на стороне Шевчука, он же репродуктор. А еще это «Юра музыкант», а с музыкой-то все совсем тухло.

«ДДТ» выдохся, но явно не хочет себе в этом признаваться. Иногда лучше молчать, чем говорить.

Оценка: 5 из 10.

Гуру КЕН

«Союз мьюзик», 01.06.2018.
Жанр: русский рок, блюз-рок, кантри-рок, фолк-рок.

Продуктивность Арефьевой в последние годы удивительная и зашкаливающая. Каждый год — полноценный альбом, а то и два. Множество клипов, которые Ольга еще и монтирует сама. Концерты, спектакли, тренинги по пластической импровизации. Удачный период, период всплеска творческой активности. И отличная музыка, что самое главное. Сплав чрезвычайно насыщенных смыслами текстов и такого рока, который отталкивается от блюзовых корней и обретает самобытность бардовского высказывания, внеполового и бескомпромиссного. Называть это русским Нилом Янгом или Бобом Диланом — смешно и пошло, но иных ассоциаций нет.

«Мы делаем прекрасный, необычный, человечный, красивый и при этом дворовой альбом. И влюбляемся в него все больше. Про маму, пустыню, одиночество и кости. Песни, которые могли бы петь и первые поселенцы Америки, и индейцы. Песни о свободе и побеге из тюрьмы. Пентатоника наше все. Фильмы Мертвец и Хороший, плохой, злой - наша вторая реальность», - говорит о нем Ольга Арефьева.

Всё правильно говорит. Именно такой «Ияо» и есть. Плотный, уплощенный голос Арефьевой без видимого труда вонзается в эти шершавые хриплые гитарные риффы. Панорама так и разведена: сверху звонкий упрямый вокал, снизу на прозрачной дистанции размашистые барабаны и шершавые риффы. А между ними мечутся сухие стаккато из всего остального.

Это еще и самый «мужской» альбом Арефьевой. Не только потому, что многие тексты написаны от мужского лица (Арефьева часто прибегает к этому приему), а именно по стилистике и подаче. Брутальное свободолюбие возведено в куб. Фразы из песен хочется цитировать и цитировать, они не в бровь, а в глаз. Но лучше прослушать и переслушать сам альбом. Уверен, что этот альбом значительно прибавит миллениалов к аудитории «Ковчега», эти мысли им близки и понятны.

В альбом «Ияо» вошло 13 песен, и ни одной случайной. Арефьева крошит мироздание на волевые векторы, и даже когда спрашивает советы, предупреждает: «У меня нет кожи». Мир делают волевые люди, и чего же ты хочешь ты? - спрашивает Арефьева в каждой песне. Иногда это оборачивается в кантри-формы, иногда в фолк, иногда в каторжные баллады в духе Кейва. Парадоксальным образом все это глубинно русское. Кристаллизовано в песне «Станция Дно» - про ту самую, где отрекался царь Николай II, про которую Маршак писал «Хватились на станции Дно: Потеряно место одно», про которую Чистяков пел «Девушки со станции Дно»… Арефьева про эту псковскую станцию высказалась так: «И ежели кто приходит сюда, останется здесь навсегда». Знаете, это все напоминает «Разговоры в поезде» Макаревича, только без его всепобеждающего нарративного оптимизма.

А что же басист King Crimson Тони Левин? Он рычит в «Тишине», коде альбома. Где «Если ты незрячим станешь, если я немою стану». Возможно, это самая великая песня Арефьевой, которая никогда не появится в чартах. Сначала его партия кажется лишь пульсирующим фоном песни, но шести с половиной-минутная песня завершается феерическим бисом Левина, оканчивающимся в предсмертных схватках, как смерть раненого льва.

Понимаете, я мог бы сказать, что это лучший альбом Арефьевой или лучший рок-альбом года в России. Но Арефьева способна сделать нечто большее даже в этом году, она сама даже не знает пределов своего креатива. Она на подъеме. Она невероятная и безграничная. Она талантливая и профессиональная. Ей можно предъявить то, что порядок треков не идеален или что она принципиально не желает использовать вибрато (это обогатило бы ее вокальные партии, без сомнения), но эти песни говорят сами за себя.

Оценка: 9 из 10.

Гуру КЕН

Штука в том, что никто ранее такого не делал. Были тонны книг о пиратах, которых обвиняли во всех смертных грехах, включая нищенство артистов. Но никто ранее не проследил причинно-следственную связь между ранним пиратством и принуждением музыкальных мейджоров к цивилизованному рынку, чему те тщательно противились и отбрыкивались всеми ногами. Попутно развенчивается миф о довлеющем российско-китайском пиратстве — все-таки первоисточники находились не просто в Америке, а в самом центре звукозаписи Америки — на заводах мейджоров, производящих CD.

Стивен Уитт - «Как музыка стала свободной. Конец индустрии звукозаписи, технологический переворот и «нулевой пациент» пиратства»

Выпускник Чикагского университета и школы журналистики Колумбийского университета, экономический (что важно) журналист Стивен Уитт сумел не только побеседовать с изобретателями формата mp3, но и с легендарным главой Universal Music Дагом Моррисом, и даже с тем самым никому неизвестным «главным пиратом Америки», который сливал новинки задолго до релизов с болванок на заводе CD PolyGram в Северной Каролине. «Делл, а почему ты раньше никому это не рассказывал?». «Чувак, меня никто не спрашивал».

Расследование Уитта проливает свет на хорошо знакомые меломанам, но практически неизвестные «приличной прессе» моменты становления музыкальной индустрии. Весь гигантский заработок крупных лейблов всегда строился на продаже физических носителей. Уитт верно подмечает: даже когда себестоимость винила и CD кардинально снижалась, на розничных ценах дисков это никак не отражалось. И исследует два фактора эрозии монополии лейблов: с одной стороны, появление сжатого формата mp3 (и позднее aac) для интернета, и с другой стороны, музыкальное пиратство. Именно они подкосили барышнический бизнес мейджоров, и заставили выставить потребителю адекватные цены.

В этом ходе эволюции было немало смешных и даже анекдотических деталей, на чем и строится книга.

Например, противостояние mp2 и mp3. Первых лоббировала могущественная корпорация Philips, отчего идеи Бранденбурга и Фрауэнхофера долго не принимались индустрией, и даже навязывался тяжелый обходной механизм, подвешивавший тогдашние компьютеры. И исчезли бы, если бы не случайный заказ от НХЛ.

Бенни Лайделл Гловер был просто пиратом. Он работал на заводе CD, и продавал (или просто выкладывал в интернет) все новые релизы.

Книга, к сожалению, не раскрывает мотивы Дага Морриса, отчего Universal Music столь долго противилась цифровым продажам, а затем стримингу. Он с гордостью рассказывает, какой нюх он имел на новых артистов, включая рэп, как отстраивал продажи с учетом региональных спросов и даже отдельным заказам. «Главная тайна жизни: откровенность и честность. Если смог их подделать — всё в порядке».

Все это не имело бы смысла, если бы в итоге не привело к цивилизованной формуле стриминга вроде Spotify, Apple Music, Google Play или Яндекс-музыки. В книге не так много внимания уделено формулам этого перехода, но главный вывод все же сделан — без трекеров, Pirate Bay, и прочих «нецивилизованных пиратов» этого перехода не случилось бы. Столь откровенного признания давно не случалось в большой мировой прессе, и Стивен Уитт в этом смысле почти первопроходец.

Гуру КЕН